Триста Шестьдесят и Шесть (360.6)
Я только на утро после последнего звонка осознал полностью весь трагизм ситуации... Ведь этого никогда больше не будет... вообще никогда... Ужасно...
25 мая было хорошо... улыбки, дружба, любовь... всё искреннее и настоящее...
А сейчас меня уже тошнит от всех этихпараграфов учебника по информатике...
Ужасть...
25 мая было хорошо... улыбки, дружба, любовь... всё искреннее и настоящее...
А сейчас меня уже тошнит от всех этихпараграфов учебника по информатике...
Ужасть...
Больше того, до меня это допёрло на даче, где мы после последнего звонка отдыхали всем, почти, классом.
Сидим, радуемся, и тут, вдруг, раз! И чего-то мне так грустно и пусто стало.
Сделал я кислую морду и поделился со всеми своей мыслью.
И все тоже немедленно скисли и в ближайшие полтора часа почти молчали.
Молча пили чай, шумно прихлёбывая.
И многие понимали что вот сейчас, потом выпускной, а потом уже не увидимся.
Вообще.
То есть, кто-то продолжит общаться, а кто-то нет.
Даже имена забудет.
Потом понял что вообще ничего уже больше не будет.
Всё необратимо.
И любовь первую не вернуть.
И просто то время, когда было хорошо.
Хорошо может стать, но уже не так как было.
А часто хочется именно так.
А самая большая необратимость - это смерть, которая всегда ходит за тобой.
Вот всегда.
Идёшь ночью в ванную пописать, а она ждёт и пальцы держит в надежде что ты там навернёшься на кафеле и башку себе об раковину раскроишь.
И когда настаёт тебе пиздец, она говорит: "Йеесс!" и довольная уходит.
Так вот я придумал.
А самое ужасное - то, что с этим надо примириться, иначе плохо будет.
Это конечно безумно в тему!
Но туда смерть со мной не ходит.
Там места мало.
Так что просто по контексту не подходило.
А в ванну писать значительно веселее и необычнее.
Да